Гнев Богов в изящной упаковке - Страница 13

Атака японскими самолётами соединения Кинкейда

Атаки японской авиации берегового базирования продолжались до вечера 28 мая, но не принесли японцам ощутимого успеха - единственной их удачей стало попадание бомбы в линейный крейсер "Гуам", нанёсшее кораблю незначительные повреждения. Налёты были плохо скоординированы - ударные группы выходили на цель разрозненно, - и неуклюжие "бетти", шедшие без истребительного прикрытия, становились лёгкой добычей "хеллкэтов", которых на "Энтерпрайзе" было до полусотни. С наступлением темноты атаки прекратились, и Кинкейд вздохнул с облегчением. Однако следующий день - день 29 мая - стал для него Судным днём: к Мидуэю подоспели авианосцы Ямагути.

На американское соединение несколькими волнами обрушились более ста "джуди" и "джиллов", прикрываемых сотней "зеро", и атаки эти завершились разгромом эскадры вице-адмирала Томаса Кинкейда. Авианосец "Энтерпрайз", который японцы атаковали с особой яростью, был буквально растерзан градом бомб и авиаторпед; крейсер "Гуам" и безоружный "Вэлли Фордж", также ставшие главными целями, получили тяжёлые повреждения. А ночью растрёпанное американское соединение настигли японские надводные корабли, разыгравшие свою любимую партию: ночной торпедно-артиллерийский бой. Японцы потопили "Гуам", "Миннеаполис", "Гонолулу" и три эсминца, заплатив за этот успех повреждениями линкора "Киришима" и крейсера "Тёкай" и гибелью эскадренного миноносца "Амацукадзе". "Вэлли Фордж" пережил "варфоломеевскую ночь", но только для того, чтобы утром 30 мая быть потопленным японской подводной лодкой.

Из всей эскадры Кинкейда, погибшего на борту своего флагманского корабля, до Сан-Франциско добрались только лёгкий крейсер "Бойз" и эсминец "Хэнк" - эсминец "Браш" был потоплен 30 мая японскими пикировщиками, а повреждённый в ночном бою эсминец "Толман" выбросился на коралловые рифы атолла Мидуэй.

Кое-каким утешением для американцев стал успех подводной лодки "Тиноса" - 31 мая она перехватила у Марианских островов, торпедировала и потопила повреждённый японский линкор "Киришима", - но размен был далеко не равным (если, конечно, не считать десятки тысяч людей, сгоревших в Ниигате).

А в первых числах июня к Мидуэю подошла японская эскадра, и морские пехотинцы немногочисленного гарнизона атолла с опаской поглядывали на тяжёлый силуэт имперского линкора "Мусаси", маячившего на горизонте в окружение десятка кораблей помельче. Они знали, что снаряды это бронированного монстра запросто могут сравнять с волнами и Сэнд Айленд, и Истерн Айленд, и Сплит Айленд, и уж во всяком случае гарантированно вернуть все острова и островки Мидуэя в их первозданное необитаемое состояние. Но коменданты острова коммандер Симард и подполковник Шенон внешне выглядели спокойными: им было известно, что японская эскадра доставила на Мидуэй высокопоставленного парламентёра для переговоров с не менее высокопоставленным американским официальным представителем, прилетевшим накануне с Оаху, так что стрельбы из тяжёлых орудий вроде бы не ожидается. Цель переговоров - обмен ценными военнопленными, захваченными противоборствующими сторонами в ходе последних боёв. На самом деле цель этих переговоров была совершенно иной, но об этом знали считанные люди, находившиеся за тысячи километров от Мидуэя - офицеры уровня Симарда и Шенона даже не догадывались, о чём беседуют два человека в домике у взлётно-посадочной полосы, окруженном кольцом дюжих морских пехотинцев US Army и японцев "посольского эскорта".

* * *

Американцу, выходцу из семьи, многие представители которой ещё с прошлого века занимали важные посты в американской дипломатической службе, было пятьдесят два года. Сам он после окончания университета много путешествовал - работал школьным учителем в Индии, затем в Китае; ездил по Дальнему Востоку. Вернувшись в 1915 году в США, он был принят на дипломатическую службу и занимал разные посты, меняя страны и города - Вена, Берн, Берлин, Константинополь. И везде его работа имела оттенок скорее разведывательный, чем дипломатический. В качестве члена американской делегации ему довелось участвовать в Роттердамских переговорах, увенчавших Первую Мировую войну "справедливым" миром, а в 1922 году он стал главой отдела Ближнего Востока в Вашингтоне. В 1926 году он оставил дипломатическую службу и подался в адвокаты, но законодательная сфера привлекала его гораздо меньше, чем дипломатия, и он продолжал выполнять различные правительственные дипломатические поручения, в том числе и "двойного назначения".

Вторая Мировая война резко изменила карьеру и судьбу этого человека. Он поступает на службу в только что созданное Управление стратегических служб и становится правой рукой генерала Донована. И поэтому неудивительно, что именно он был выбран для особой миссии государственного значения и направлен на Мидуэй, как только японцы согласились на переговоры.

Американца звали Аллен Уэлш Даллес.

Аллен Даллес

Собеседник Даллеса, японский генерал Кендзи Доихара, был на десять лет старше своего визави. Молодой Кендзи очень рано проявил необыкновенный талант и склонность к шпионажу. Бедность его семьи не помешала ему поступить и блестяще закончить Военную академию Генерального штаба. Товарищи по учёбе считали его непревзойдённым мастером маскировки и перевоплощения - он мог менять походку, похудеть на двадцать килограммов за несколько дней, любил гримироваться и менять своё лицо, словно актёр в театре "Но". Доихара в совершенстве овладел тремя китайскими диалектами, не считая официального "чиновничьего" языка, и знал не менее десяти европейских языков.